Кейт прекрасно запомнила то, как Сириус лежал некоторое время на холодном каменном полу библиотеки, его голова при этом мерно покоилась у девушки на коленях. Когда парень всё-таки перестал дрожать от боли, которая разливалась по всему телу из-за проникшего в кровь яда, а сама слизеринка успокоилась и прекратила кусать губы, переживая из-за этого гриффиндорца, с которым волей случая (или же нет?..) оказалась в одно время и в одном месте в столь странной ситуации, Кей чуть внимательнее вгляделась в его лицо, не потревоженное сейчас муками и страданиями. Что и говорить: Сириус был красив. Его аристократическая внешность лишь придавала ему определённый шарм. Но важно ли это было сейчас? Не было ли слишком поздно?.. Но Лавли гнала эту мысль прочь, уверенная в себе и в том, что этот неугомонный Блэк выкарабкается и на этот раз. Стала бы девушка спасать этого молодого человека в любой другой ситуации?.. Кто знает… Договор с однокурсниками был заключён ещё до перемещения Кейт во времена, где все: и гриффиндорец, и слизеринка, и их однокурсники – уже давно были мертвы. Но большинство тех студентов осталось в своём веке, сидя теперь в своей уютной гостиной и, скорее всего, даже не задумываясь о том, куда пропала парочка студентов с их курса и ещё несколько – с других. Воспоминание об огне заставило девушку вздрогнуть и вновь ощутить ледяной ветер, который носился по помещению библиотеки, поднимая вверх тучу пыли и заставляя носиться по воздуху вырванные из книг страницы. Внезапно почувствовав вновь, что всё-таки в замке было достаточно холодно (и это несмотря на тепло за окнами), Лавли слегка поёжилась и с беспокойством посмотрела на Блэка, который уже начал постепенно приходить в себя. Как они добрались до Холла, девушка плохо помнила – всё-таки шок имел место быть, однако авроры безупречно справились со своей задачей.
Боялась ли всё это время девушка своей смерти? Вряд ли… Возможно, потому, что человек боится умереть, когда он к чему-то (или же к кому-то) привязан, а если тебя ничто (или никто) не держит в этом мире, то ты и не будешь жалеть, расставаясь с мирской жизнью. Но Кейт никогда об этом не думала, поэтому оковы страха не успели её заключить в свои цепкие объятия. Было напряжение от сложившейся ситуации, но она знала, что всё обойдётся (ну, почти всё). По истечении пары дней Кейт стала чётко осознавать, что спасти-то Сириуса она спасла, а вот он с каждым днём вёл себя как-то необычно и довольно-таки странно по отношению к ней. Лавли пыталась понять самостоятельно, в чём причина столь пристального внимания по отношению к своей персоне, так как их поцелуй в укрытии между шкафами мог быть просто забыт и перечёркнут. Ведь все знали о великой любви Уайт к Блэку, однако по парню не было заметно, что у них всё безоблачно на личном фронте. Но слизеринке было откровенно наплевать на чьи-то там амурные дела. Она была человеком дела, а не слова. Кричать о своих чувствах девушка не умела просто потому, что никогда этого не делала. О своей симпатии по отношении к кому-либо она всегда предпочитала молчать: так было заведомо надёжнее. Если сначала девушкой руководил чисто какой-то научный интерес: как будет чувствовать себя Сириус после такого ножевого ранения с ядом на острие, то после Кей с каким-то непонятным страхом начала осознавать, что с каждой минутой нормального (без вечного переругивания, когда их команды играли друг против друга) общения с Блэком интерес к гриффиндорцу всё сильнее разгорался, грозя стать чем-то большим: например, симпатией… Но Лавли лишь фыркала себе под нос, когда начинала задумываться об этом. Хотелось ли ей этого? Да она в самых страшных снах представить себе не могла, что всё так может обернуться со временем. Однако факты были неоспоримы: на всеобщем сборе студентов трёх поколений Сириус, первым делом заметив Лавли, сразу мягко привлёк её к себе, не позволяя девушке занять место в любой другой части квиддичного поля. Кейт незадолго до этого как раз сбегала от всех подальше, чтобы ещё раз пролистать самый ценный экземпляр в своей коллекции, который она успела спасти перед тем, как потолок и всё остальное обрушилось сверху на все внутренние помещения замка, в том числе и на библиотеку, из которой она успела извлечь его. Открыв книгу на нужной странице, девушка очень осторожно перевернула листок с описанием противоядия и тут же обнаружила то, что обычно пишется мелким почерком и обязательно подальше от основного рецепта, чтобы мало кто знал об этом. «Побочный эффект: любовное действие, по силе не имеющее никакого сравнения с обычным зельем, имеющим такой же эффект…» С силой хлопнув книгой, не задумываясь о том, что она может в своём роде обидеться, Лавли яростно направила волшебную палочку на фолиант и уменьшила его привычным взмахом руки, не произнося вслух ни слова и, как обычно, не желая озвучиванием заклинания привлекать к себе абсолютно лишнее внимание. Даже в Лесу есть уши, поэтому риск был ни к чему. Медленно направляясь к хижине Хагрида, путь до которой Кей как-то очень быстро успела запомнить, слизеринка хмурила лоб и думала над тем, как всё случившееся отразится на ней. Руки Сириуса, притянувшие её к себе уже на месте общего сбора, заставили девушку забыть обо всём, что тревожило её душу, а губы, мягко коснувшись её рта, и вовсе унесли её куда-то далеко от этого места. Это было как наваждение: Кейт не могла сопротивляться, а самое главное – не очень-то и хотела. Глаза Сириуса сверкали тем непередаваемым блеском, от которого пересыхало в горле. Она чувствовала его взгляд, который был с каждым разом всё пристальнее и красноречивее. Разве нужны в этом советчики и любопытные со стороны?.. Девушка и так всё поняла, особенно после того, как получила письменное подтверждение своей догадки, что всё не просто так. С огромным усилием оторвавшись от Блэка с его пьянящим вкусом губ, Лавли покусала губы, обдумывая правильность своего решения. Ей казалось достаточно несправедливым не сообщать о том побочном эффекте, который явно имел место быть в данной ситуации. Единственное, что Кейт чётко для себя определила, – это то, что пока не время сообщать обо всём произошедшем (видимо, девушка недостаточно полностью осознала, что промедление похоже на болото, но она поступила именно так – не стала говорить об этом сразу: и у неё были на то, по всей видимости, свои причины). Сириусу нужно было полностью оклематься от ранения и исцеления, а тут как раз поездка в Шармбатон светит. Улыбнувшись самой себе, мисс Лавли, уже почти не задумываясь, ответила на поцелуй Сира, хотя могла проигнорировать его внимание (мысленно пожелав удачи этой девушки, Кейт наслаждалась этими секундами). Их поцелуи не походили ни на что ранее: когда кто-то любит, он (или она) вкладывает всю душу в прикосновение к губам своей половинки, отчего голова начинала кружиться, а сам ты становился на первую ступень сумасхождения. Но обо всём не хотелось думать сейчас – всех ждало перемещению во Францию… И кто знает, как всё могло обернуться на чужой территории?..
* * *
Чужая страна и новая школа приветствовали этих горе-путешественников не только в пространстве, но и во времени очень дружелюбно. Кейт уже довелось на летних каникулах познакомиться с рядом европейских стран, поэтому она не выглядела дикой, находясь за границей. Языковой барьер хоть немного и мешал общению, но слизеринка на нём не зацикливалась, зная, что при необходимости сможет вполне сносно объясниться с теми, с кем ей было это необходимо, – даже на неизвестном наречии или любом другом местном диалекте. Прогулявшись по местной деревне волшебников, которая, естественно, отличалась от Хогсмида, Лавли не стала заходить в магазины одежды, считая, что букинистический отдел ждёт её и словно зовёт её, как только взгляд слизеринки скользнул по вывеске, красноречивой говорящей о том, что находилось внутри этого помещения. Но походу не было суждено состояться именно сейчас, так как Кейт настиг Сириус и пригласил её составить ему компанию в местной таверне. С интересом посмотрев на Блэка, она чуть улыбнулась ему и согласилась сходить вместе с ним в замечательное заведение, название которого в переводе означало мечту (девушка уже успела выяснить и это).
Заняв столик на втором этаже, Кейт оказалась сидящей против напротив Сириуса, который и не думал отводить глаз от лица девушки, которая не чувствовала себя скованной – ей было на удивление уютно и спокойно находиться вместе с гриффиндорцем в такой близости. Какая-то интимность сквозила во всём этом, отчего девушке пришлось достаточно глубоко вздохнуть, чтобы заставить свой мозг работать в нужном русле. Естественно, Сириус желал знать, что случилось в тот вечер, когда Кейт спасла его. В Хогвартсе они не заводили этого разговора, так как поблизости вечно кто-то тёрся, не давая возможности быть откровенной до конца. Не доверяя даже заклинанию от любопытства, они по какому-то обоюдному молчаливому согласию не касались тех событий, после которых их отношения претерпели заметные изменения. Самое ужасное было то, что после слов гриффиндорца она поняла, что теперь всё только в её руках: сказать правду или умолчать о том, как то зелье не позволило убить молодого человека. Судя по всему, он действительно не всё помнил, поэтому Лавли нервно затрясла ногой под столом, собираясь с мыслями. Сириус вёл себя в соответствии с описанным в книге эффектом, поэтому Кей с некоторой долей сожаления подумала, что он полюбил её только по этой причине. Стараясь не грызть себя понапрасну – кто ж знал, что дело обернётся этим? – слизеринка лишь пыталась рассуждать хладнокровно и отвлечённо, как она это умела в самых разных стрессовых ситуациях и после них. Спасая Блэка, Кейт вряд ли думала о том, что хочет влюбить в себя Сириуса. Вовсе не это её заботило, а что конкретно вело её таким путём?.. Договор давно потерял свою силу, однако девушка наплевала на него явно не по этой причине. Что-то другое руководило её действиями, отчего холодок покрывал кожу рук Кейт, заставляя девушку чуть заметно съёживаться даже в этом тёплом помещении, – особенно под столь откровенным взглядом Сириуса. Приняв решение, что долго скрывать правду бессмысленно, как бы ни сладка была ложь, к тому же слухи уже начали рождаться вокруг этой парочки, Лавли ещё раз посмотрела прямо в глаза Блэка, который уже успел взъерошить волосы на своей голове, чем непроизвольно вызвал улыбку на её губах, и приготовилась ответить на волнующие его вопросы…
Кейт заказала себе бокал чистого мартини и отвела взгляд в сторону окна, окончательно собираясь с мыслями, которые постепенно становились в стройный ряд размышлений.
— Сириус… — начала было Лавли, но тут же замолчала, в очередной раз осознав, что этот юный и талантливый маг, как уже убедилась в этом девушка в библиотеке, перестал быть для неё тем Блэком, которого она раньше наблюдала и видела. Спасительная жидкость в виде спиртного разлилась по её венам и артериям, а щёки, как обычно, залил едва заметный румянец. Лавли буквально вцепилась в середину ножки и сделала маленький глоток, который приятно обжёг горло, но, тем не менее, заставил её говорить дальше. — Возможно, кое-что стёрлось из твоей памяти, но я думаю, что это последствия ножевого ранения в живот. Кончик острия был пропитан редким ядом, название которого даже для меня остаётся загадкой… — тут слизеринка в очередной раз замолчала и, вздохнув, наклонилась к Сириусу через стол, заставляя его незаметным движением руки проделать то же самое: их движения можно было расценить как начало поцелуя, но Кейт лишь прошептала, почти касаясь губами уха гриффиндорца. — То, что ты сейчас испытываешь, является побочным действием, которого я никак не хотела, когда спасала тебя от верной гибели, — вздохнув тяжелее, чем когда бы то ни было за этот вечер, Лавли с усилием продолжила, — но я надеюсь исцелить тебя от этого, пока не стало слишком поздно… Для нас обоих.
Внезапно резко отстранившись, слизеринка сказала уже обычным голосом:
— Думаю, Франция нам в этом поможет.
Чересчур задорно подмигнув несмотря на ситуацию, Кейт взяла стакан и осушила его до конца, предварительно подняв его в знак тоста:
— За наше плодотворное сотрудничество!..

Кейт немного лениво, но совершенно без раздражения крутила теперь уже пустой стакан в руках. Мысленные картинки и догадки, только что получившие словесную форму, вновь заставили девушку вспомнить ещё раз тот ужас, который она пережила: случившееся в библиотеке всё-таки было явлением из ряда вон выходящим – не каждый день ты наблюдаешь за тем, как кто-то балансирует на грани жизни и смерти, а именно ты при этом решаешь дальнейшую судьбу этого человека. Странно сейчас было осознавать, как за довольно-таки короткий срок изменилось у слизеринки мнение о Блэке – причём в лучшую сторону. Она уже искренне начинала ненавидеть тех, кто хотел подписать смертный приговор этому замечательному молодому человеку. Слизеринка чуть заметно фыркнула, маскируя это под покашливание, и, шикнув на саму себя из-за подобных рассуждений, переключилась на нечто более важное, а именно на истоки причины своего подобного поведения. Она чётко определила для себя, что никто из волшебников не имеет права распоряжаться чужой судьбой. Именно поэтому Кей с такой лёгкостью предала тот заключенный ещё в родные времена договор. И из-за этого она в какой-то мере корила себя: ведь, заставив Блэка выпить зелье, Лавли не дала ему никакого шанса, чтобы самостоятельно выбрать свой дальнейший путь. Но он бился на полу, дрожа от невыносимой боли, раздирающей его изнутри. Поэтому было принято столь опрометчивое решение, и это стало первым шагом, определяющим направление дальнейшего пути Лавли. По этой же причине Кейт сейчас рассказала Блэку вкратце то, что было в библиотеке после сражения. Задумчиво кусая губы и начиная нетерпеливо постукивать ногой по каменному полу, девушка совершенно чётко понимала, что она влипла. Причём конкретно и надолго. И не было никакой возможности спихнуть всё это на кого-то ещё, как тогда, когда было что-то лень делать самой. Только Кейт и Сириус могли всё расставить по своим местам. Чем меньше об этом знало народу (в идеале – никто, кроме них самих), тем лучше: такое лучше решать без чужого вмешательства. Безмолвно пожевав ещё некоторое время свои уже распухшие от столь яростных действий губы, слизеринка посмотрела на Блэка, хмуро кивая головой в ответ на его рассуждения и игнорируя слова о любви:
— Вернуться домой вроде как и необходимо, но я бы предпочла не возвращаться туда никогда, — сделав глубокий вдох, слизеринка продолжила, — у меня есть на то свои причины, которые я предпочту не озвучивать. У каждого свои тайны и скелету в шкафу. Не так ли?.. — дёрнув ртом в горькой усмешке, Лавли отвернулась от лица парня. Очевидно, она вспомнила, свидетелем какого разговора стала невольно ещё до перемещения, и, вздохнув вновь, приступила к очередному расчёту относительно их дальнейших действий. — И не думай о смерти: разве это единственное, что сможет удержать тебя от того, что вернуться назад, в своё время?.. Я слышала, что непобедимая четвёрка лишилась самого невзрачного и скользкого из вас. Да простит меня Питер. Не кажется ли тебе, что история уже поменялась?.. Хотя если рассуждать обо всех этих пространственно-временных петлях, то недолго в Больницу Св.Мунго угодить. Хотя мы же во Франции… Но это уже детали.
Не проронив ни слова в течение неизвестно какого времени, Лавли лишь молча наблюдала, как Сириус протянул руку к очередной порции абсента. Девушка не была осведомлена о том, сколько может выпить гриффиндорец, но по тому, как он пил и что при этом говорил, становилось понятно: этим количеством его нельзя было напоить, что её радовало, как ни странно. Ей вовсе не хотелось общаться в подобной ситуации с едва сидящем на стуле молодым человеком. Отвлекаясь на свои размышления, Кей не сразу восприняла обращённый к ней вопрос, поэтому, сморгнув пару раз, начала лихорадочно обрабатывать информацию и пыталась дать самый приемлемый, но вместе с тем честный ответ.
— Зачем?.. Возможно, я не хотела быть обвинённой в твоей гибели. Хотя причина кроется явно не в этом. Её корни скрыты в настоящий момент от моего взгляда. Скорее, тут сыграли эмоции, а не холодный рассудок. Это всё, что я могу пока сказать тебе…
Быстро переводя взгляд на огонь, словно её там что-то действительно заинтересовало, слизеринка молча начала себя корить за то, что постоянно забывала о том, что Сириусом сейчас владеет почти целиком и полностью это в чём-то ненавистное зелье, которое предотвратило гибель парня… Но не была ли цена неоправданно завышенной?.. Хотя, признаться, у Лавли действительно не было никакого иного выхода… И разве сделала бы она по-другому, представься ей снова спасти шанс гриффиндорца?.. Наверное, что-то надломилось в её сознании, раз она стала рассуждать подобным образом. Было нелегко сломать подобный стереотип, но Кейт рискнула. Наверное, Лавли вспомнила, что за все шесть с небольшим лет обучения в Хогвартсе она никогда не слышала от Блэка в свой адрес грубых слов, из-за которых она могла бы затаить обиду на него. Видимо, было что-то в самой натуре девушки, что притягивало к ней людей настолько, насколько и отталкивало. Ей нравилось быть одной, она получала своего рода удовольствие, сидя в полной тишине в прохладном помещении библиотеки или гуляя по коридорам и слушая шум сквозняка, гуляющего практически по всему замку. Но, видимо, она слишком долго не подпускала никого к себе. Настолько, что перестала доверять всем без исключения. Было невероятно трудно пробить её броню по отношению к окружающим, но встреча с Пожирателями заставила её пересмотреть некоторые свои взгляды. Погружаясь вновь только в свои мысли, она не совсем понимающе посмотрела на Сириуса, который внезапно напрягся. Моментально оценивая обстановку, слизеринка без труда поняла, что скрытая угроза находится прямо за её спиной. Лавли хоть и была немкой по происхождению, но прекрасно знала английский язык и довольно сносно могла объясниться на французском. Она без труда поняла, о чём достаточно громко разговаривает компания молодых, но явно подвыпивших молодых людей, но не проронила ни слова, справедливо полагая, что не стоит ввязываться в перепалку. Да и не должна воспитанная девушка так себя вести: она всегда выше чьих-то там разговоров. Случайно посмотрев на Блэка, Кейт сначала с непониманием поймала взгляд молодого человека, но, как только она сложила в голове стройный ряд рассуждения об английской аристократии, всё сразу стало на свои места… Гриффиндорец знал всё, о чём они говорили: от слова и до слова – и услышанное явно ему не понравилось, что он и выразил в довольно-таки вежливой словесной форме на местном языке. Ни одна мышца на лице Лавли не дрогнула, когда она молчаливо внимательно слушала бормотанье парней, которые позволили себе чуть больше вольности и распустили язык, искренне считая англичан настолько необразованными – и совершенно напрасно… Быстро выкинув этот инцидент из головы, слизеринка всё же успела подумать, что Сириус принял самое верное решение: ведь ввязаться в драку всегда легче, чем заткнуть словом слишком разговорчивых не по делу.
Оказавшись вновь под его пристальным взглядом, который уже давно бы её сжёг (или съел – кому как больше нравится), Кей задышала чуть чаще, но вместе с тем делала более глубокие вдохи, чтобы не позволить своему сознанию выйти за рамки позволенного: ведь когда на тебя так смотрят (пусть даже под воздействием зелья с подобным злополучным эффектом), становится гораздо труднее себя контролировать. Лавли старалась как можно терпимее к этому относиться, чувствуя свою вину в случившемся. Непонятно было, откуда взялись эти угрызения внезапно проснувшейся совести, до этого момента спокойно дремлющей себе где-то далеко на задворках сознания. Мысли рождались в её голове, но тут же путались и не могли добраться до нужного отдела мозга, теряясь в чём-то непонятном и до этого недоступном. Последние доводы трезвого и холодного разума растворились одновременно с тем, когда Блэк дотронулся до девушки. Становилось намного труднее дышать, но вряд ли Кейт заметила это сейчас. Несмотря на то, что гриффиндорец был осведомлён о побочном эффекте, он, кажется, даже не старался с ним бороться, хотя это было вполне реально, хоть и чрезвычайно сложно и трудно: как будто вгонять нож в недавнее место пореза ещё глубже и неистовее. И как бы Лавли ни пыталась убедить себя в том, что сможет не поддаться, но ей безумно хотелось опять поцеловать Сириуса, как тогда, в библиотеке, почувствовать вновь, как она медленно, но верно начинает сходить с ума. Отдавала ли девушка отчёт в подобных желаниях – вряд ли: ей даже нравилось иногда давать волю эмоциям. Быстро закончив с самокопанием, Кейт безмолвно наслаждалась каждым прикосновением. Блеск в глазах начал пробиваться сквозь обычно спокойный серый оттенок. Видно было, что Блэк теперь отчётливо понимал, что его тяга является действием магического зелья, но ничего поделать он с собой не мог. Хотя будь у него хотя бы одна весомая причина сопротивляться этому, он бы, несомненно, это сделал, но, видимо, ничто его не держало по-настоящему, поэтому жидкость настолько прочно всосалась в кровь и растворилась в ней. С каждым днём (даже часом) становилось всё труднее найти в себе силы и самостоятельно разрушить побочное действие этого противоядия. Слизеринка это понимала, но ей вовсе не хотелось, чтобы всё стало по-прежнему, как было в их времена, хотя и там однозначно были свои плюсы. Несмотря на то, что она часто сталкивалась с Сириусом в той же библиотеке или на квиддичном поле, им редко удавалось пообщаться, но в те редкие моменты ей очень нравилось, что её собеседником становился именно Блэк: с ним можно было говорить обо всём и ни о чём сразу. Не касаясь конкретных личностей, они спокойно могли рассуждать о каких-то отвлечённых вещах.
Сириус в очередной раз не проронил в течение нескольких минут ни слова, позволяя обоим наслаждаться в тишине обществом другого. Прикосновение к волосам едва не заставило девушку вздрогнуть и дёрнуться в сторону, но, по всей видимости, она уже начала привыкать к этому и, скорее всего, сама этого хотела, иначе бы слизеринка явно была застигнута врасплох. Понимая, что все эти касания говорят о том, что побочный эффект продолжал действовать более чем эффективно, Кейт дёрнула уголками губ и внимательно посмотрела на Сириуса. Уже успев почти допить второй бокал мартини, Лавли ощущала себя гораздо лучше, и теперь уже голос разума не мог пробиться к ней сквозь её странное нежелание вообще его не слышать. Блэк же, казалось, не замечал внутренних метаний девушки, чем однозначно радовал её… Внезапно сложив руки на столе и потянувшись к губам своей темноволосой спутницы, Сириус остановился на таком маленьком расстоянии от её губ, что любое движение назад оскорбило бы любое чувство. Да и разве Кейт сама воспротивилась бы этому?.. Кажется, её дальнейшие движения подтвердили, что она вновь прыгнула в этот омут безумства. Прикосновение губ чуть не разорвало её от всплеска чувств изнутри. Это был настоящий поцелуй, по своей горячности не уступающий извержению вулкана. Не задумываясь и едва замечая, что она делает, слизеринка пересела на колени молодого человека, который находился для этого идеально близко. Нежно обхватывая одной рукой его шею, вторую она почти с какой-то яростью запустила ему в волосы, моментально взъерошивая их и не позволяя тем самым отстраниться. Ей было наплевать на тех французов сзади, на остальные парочки и прочие компании, которые сейчас находились в помещении таверны. Для девушки они не существовали, ей было важно только то, с кем она сейчас. И даже если бы кто-нибудь из знакомых «застал» сейчас Кейт, вряд ли слизеринка смутилась: она давно никому ничего должна, и ей тем более никто ничего не должен. Так что все довольны, за исключением небольшой группы завистников, которые вынуждены кусать локти и не высовываться, пока их не спросили. Минуты пролетали мимо, а ни один из них так и не соизволил оторваться от другого. Они буквально были охвачены огнём страсти, бушующей теперь уже в обоих сердцах. Когда же физически уже невозможно было находиться в сознании, оба с усилием отлепились от губ. Пытаясь справиться с дыханием, Кейт лишь выдохнула:
— Ты не жалеешь?..
Непонятно, почему именно этот вопрос сорвался с её губ, но, видимо, девушка отчаянно пыталась себя убедить, что Сириус не винит её в том, что случилось после того, как он получил столь опасное и не совместимое с дальнейшей жизнью ножевое ранение: порез был неглубоким, но яд быстро проникал в кровь, заставляя девушку принимать быстрое решение, не очень думая о том, что будет дальше. Важно было не допустить того, чтобы Блэк умер, а если есть жизнь, то все остальные проблемы кажутся в любом случае вполне разрешимыми. И даже это приятное любовное последствие…

Сколько раз Сириус позволял себе безрассудства в публичных местах на пару с лучшими друзьями, но почти все его свидания с девушками проходили далеко за пределами посторонних глаз. Личная жизнь на то и личная, чтобы хранить ее в тайне, как деньги в банке Гринготтс. Если задуматься над сложившейся ситуацией, то Блэк прекрасно понимал, что, не будь в его крови зелья, он наверняка бы и по собственному желанию поддался чарам Кейт. Уж эта слизеринка умела зацепить. Была в ней адская смесь всего сразу: те качества, которые мистер Блэк любил больше всего в девушках. А именно доля стервозности, скрытая где-то глубоко нежность, которая на пару со страстью вырывается наружу в нужные моменты и еще много чего. Сейчас же, нисколько не смущаясь присутствия посторонних и даже тех, кто недавно перемывал косточки Сириусу и Кейт, Блэк мягко прижимал к себе девушку, отвечая ей на ее внезапный, но более чем приятный порыв. И надо сказать, Сириус немного огорчился, когда мисс Лавли все-таки отстранилась, желая вдохнуть немного воздуха, который просто исчез в процессе долгого, нежного и одновременно страстного поцелуя.
— Жалею?.. — брови парня дернулись, придавая лицу скептическое выражение. Вопрос был явно не в тему и однозначно не выражал эмоций Сириуса, а оных было достаточно, чтобы девушка поняла, насколько он не жалеет. Помедлив, мистер Блэк чуть отстранился, между тем продолжая мягко прижимать к себе Кейт, и, слегка сощурившись, легко улыбнулся.
Улыбка Сириуса по большей части ничего не выражала, так как для всех окружающих была нейтральным отражением его хорошего расположения духа. И то – все это была игра на публику, не более. К тому же Сириус не привык показывать свои чувства тем, кто жаждал получить от него хоть грамм реакции. Он не любил поощрять, как ласковые хозяйки собак косточками. Он предпочитал держать всех на расстоянии вытянутой руки: можно и наблюдать, и контролировать. Но сейчас все принципы были смяты в ненужный ком и небрежно отброшены за спину, с точным расчетом попасть в мусорку. Казалось бы, что могло измениться за прошедшие пару дней?.. Ответ – многое. Но сейчас думать об этом не хотелось. Наоборот, хотелось прижать к себе хрупкую слизеринку и не отпускать ее, покрывая каждый миллиметр ее тела горячими, обжигающими поцелуями. Хотелось сходить с ума самому и сводить ее, хотелось просто забыться на мгновение, отбросить в сторону повседневную рутину, стереть из памяти пережитые атаки Лорда. Хотелось просто и легко ощутить вкус губ девушки… Но все это было одновременно и реальным, и каким-то ненастоящим. Губы Блэка мягко коснулись шеи девушки, обжигая нежную кожу горячим дыханием и постепенно сходя с ума. Будь воля Сириуса и менее людное место, он бы не постеснялся пары-тройки свидетелей.
Хотя, если задуматься, Блэк хотел больше уединения, нежели публики. Однозначно, хотелось на пару с Лавли уйти подальше от всех и скрыться в недрах огромного замка, где никто не нашел бы.
— Дело не в том, что я умру или нет, Кейт, — наконец соизволил ответить на вопрос Сириус и, мотнув головой, ссыпал челку на лицо. — Я даже не знаю. С одной стороны, стоит вернуться. Хотя я не принимаю участия ни в чем, что касается нынешнего будущего. Выхожу из тюрьмы, чтобы потом своей смертью причинить боль крестнику, — Сириус глубоко вздохнул, касаясь лбом плеча девушки, и, потеревшись о ткань, вновь неспешно вскинул голову, мягко касаясь губами щеки Лавли. Присутствие посторонних, которые уже с большим сомнением косились в их сторону, немного охладило пыл мистера Блэка, но желания не отбило. Наоборот, в кровь ударил адреналин, заставляя сердце биться в ускоренном темпе. Склонив голову набок, Сириус с нескрываемым любопытством посмотрел на девушку, словно стараясь запомнить каждую черту ее лица. Вскинув руку, парень мягко коснулся подушечками пальцев лица Кейт, пробегаясь от виска по щеке к губам и чуть улыбнувшись, провел по последним тыльной стороной пальцев, после мягко прижимая Кейт к себе, так что чувствовал телом ее сердцебиение. Их губы вновь встретились, почти соприкасаясь, но Сириус не торопился, неспешно, мягко касаясь кожи вокруг губ губами, наслаждаясь каждой секундой. Ладони Блэка мягко опустились на бедра Кейт, предельно бережно и довольно легко сжимая их. — Сперва надо выяснить, зачем нас сюда отправили, а потом будем решать, стоит возвращаться или нет, — тихо прошептал Блэк, опуская глаза. Его взору была теперь открыта не только шея Кейт, но и территория намного ниже.
Таверна постепенно наполнялась новыми и новыми посетителями, которые попросту игнорировали молодых людей: видимо привыкли к подобным моментам. Сириуса же довольно сложно было смутить наличием посторонних, поэтому он даже не шелохнулся, когда мимо прошла официантка, заинтригованно бросив взгляд в их сторону. Разумеется, она предпочла хотя бы на секундочку оказаться на месте Лавли, хотя бы потому, что страсть в глазах Сириуса могла свести с ума любого. Точнее, любую. Однако, по истечении пары минут, Блэк ощутил на себе чей-то взгляд и был вынужден оторваться от созерцания Кейт и поискать глазами того, кто так невежливо поедал его глазами. Как оказалось, это было его сокурсница, Селеста. Нельзя сказать, что у парня были хорошие и близкие отношения с этой особой, но однозначно врагами они не являлись. Иногда, если они сидели в общей гостиной, могли перекинуться парой фраз, иногда беседовали за обеденным столом, но особого внимания Сириус девушке не уделял. Кажется, у нее еще имелась сестра. Правда, всех и вся не припомнишь, даже если вы учитесь на одном факультете и на одном курсе, всех запомнить сложно. Хотя, Блэк никогда не страдал амнезией – просто он не запоминал то, что ему было не столь важно.
Но сейчас все внимание Блэка было направлено на Кейт, которая теперь уже гораздо мягче прижималась к нему. Вскинув глаза, Сириус слегка дернул уголком губ, возвращая взгляду было осмысленное выражение. Словно шторку наконец отодвинули. Моргнув пару раз, Блэк слегка нахмурил брови. Казалось, действие зелья менялось, давая всего несколько минут трезво мыслить, дать понять, что происходит. Серебристо-серые глаза на миг сощурились, погружая парня в размышления. Трезво оценить ситуацию было нелегко. Блэк понял, что дело вовсе не в зелье, которым его напоила Кейт. Дело совсем в другом. Изящные пальцы истинного аристократа скользнули по шее Кейт, плавно сползая вниз, по ключице и скользнули вниз по блузке до самого низа живота. Всего одно мгновение – и взгляд вновь покрылся тонкой пеленой тумана, столь знакомой и явно говорящей, что зелье в силе и прекращать свое действие не намерено. Да и сопротивляться не хотелось.
Мысли Сириуса не желали формироваться в что-то целое и единое, хотя соображал он пока что более или менее трезво. Коснувшись губами подбородка девушки, Блэк потянулся вперед, подбирая со стола полный бокал принесенного огневиски и отстранившись от мисс Лавли, залпом осушил фужер, смешивая абсент и виски, превращая свое сознание в вулкан, который вот-вот должен был взорваться. Однако, вместо того, чтобы сознание покрылось туманом, оно неожиданно прояснилось, и парень, вскинув глаза на девушку, чуть склонил голову набок.
— Кажется, я все-таки страдаю амнезией, — задумчиво протянул Блэк, перебирая отдельные прядки девушки. — Я помню, кто такая Джульетта, помню, что я с ней поссорился, но не помню причину, — каша в голове образовалась не совсем ожидаемая и это немного смутило парня, который отчетливо помнил, какие отношения его связывали с мисс Уайт, но никак не мог вспомнить, почему они прекратились, а главное – когда и как. Мотнув головой, Блэк скривил рот в недовольной усмешке, понимая, что зелье действует не только положительно, но и частично отрицательно. Хотя что есть положительно – вопрос спорный. Любовная магия сама по себе – штука довольно сложная, но приятная, если не заморачиваться по пустякам. Вспоминая, сколько раз та или иная особа пыталась с помощью различных любовных зелий приворожить Мародеров – становилось смешно. Казалось, что все это детские забавы. Редко когда удавалось таким способом подцепить Сириуса. Правда, если удавалось напоить его зельем и затащить в постель, то на следующее утро мистер Блэк шокировал девушек своим равнодушием и безразличием, которого набирался в кабинете Слагхорта, принимая противоядие. Джеймс предлагал выпивать сразу, но разве мог Сириус отказаться провести вечер в свое удовольствие, не прилагая особых усилий. Иногда удавалось словить и Поттера, и даже Люпина. Правда, с ними было проще. Только Джеймса приходилось в такие минуты прятать от Эванс, чтобы у них не возникло лишнего повода для ссор. Теперь же Сириус понятия не имел, где Рэмус и Джеймс, но это странным образом не заботило его. Он был уверен, что с его друзьями просто физически ничего не может произойти. Бесшумно вздохнув, Сириус мягко коснулся губами шеи Лавли, так и замирая, словно боясь, что она просто растворится в его руках… Его губы вновь и вновь касались нежной кожи, обжигая ее поцелуями. Отстраняться не хотелось. Хотелось одного – припасть к губам и чувствовать их вкус вечно. Потянувшись вперед, Блэк легко осуществил свое желание, мягко, нежно, немного требовательно и вместе с тем страстно целуя Кейт и не давая ей возможности отстраниться или просто отказаться от поцелуя.

Джульетта больше не сказала ни слова, как они шли от замка. Она сейчас больше и не знала, что сказать, потому что было непонятно, как отнесется Рик, как вообще все будет развиваться. Создавалось непонятное ощущение, что их всех засосало в одну воронку, где нейтральная пустошь, ничего не ясно и непонятно, все не знают, как поступить в той или иной ситуации. Для того, чтобы сейчас что-то решать, нужно было понять, что произошло, происходило, как это все случилось. На улице Джульетта встретила много знакомых, они весело смеялись, улыбаясь счастливой улыбкой, как будто все так и должно быть. Так неясно все это было! Но у некоторых за этими улыбками скрывалось иное чувство, улыбка и смех – это было маской, скрывавшей грусть, ярость, потерянность, беспомощность. Но множество однокурсников все-таки были действительно рады, хотя непонятно чему?! Их вообще всегда было трудно понять, человек сам по себе сложен, а когда он еще и волшебник, да еще и со своими тараканами в голове, то это вообще финиш! Поэтому Уайт никогда не старалась общаться сближенно с людьми, потому что не понимала их, не чувствовала как стоило. Близкий человек обязан понимать твои чувства, поддерживать тебя, а Джульетта не умела так делать, почему? Ну, была она немного странной в этом смысле, была скрытная. Ее маска в обществе было одной, наедине с Сириусом, например, или с Мародерами Уайт открывалась полностью и была сама собой, потому что не боялась того, что ее истинную сущность они засмеют… Мародерам Джулс доверяла, потому что хотела, потому что знала, потому что чувствовала. Внезапно в голову всплыли воспоминания:
"Вокзал Кингс-Кросс. Хогвартс-экспресс. Много волшебников и волшебниц провожают своих детей от малых до взрослых. Неважно сколько тебе лет, главное, что почти год родители не увидят тебя, своего любимого малыша на все года. Хотя не у всех здесь есть родители, многие сироты, многие с братьями и сестрами, некоторые просто обладатели сверхзанятых родителей и с нянями и крестными. Кудрявая, с пышными каштановыми локонами девчушка 11 лет шла, задрав носик и таща за собой свой тяжелый чемодан. Мама этой девочки бежала за ней и просила отдать отцу чемодан, но та ни за что не соглашалась, даже и думать не хотела. Она желала сама нести своей чемодан, ведь это было ново для нее. Сегодня эта девочка первый раз на первый курс ехала в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Она была рада до невозможности, счастлива, что сменит обстановку. Она хотела найти там друзей. Ехала она не одна, а с родным братом-близнецом, они были одногодки, но он на несколько минут старше девочки. Всю дорогу к вокзалу и там до поезда нудила еще одна маленькая девчонка из этой же семьи с темными волосами и смуглой кожей, она тоже хотела поехать со своим братом и сестрой, но была еще мала. Мама постоянно одергивала малышку и все пыталась забрать чемодан у средней дочери. Когда они дошли до поезда, двое уезжающих быстро попрощались с родителями и, обнимая плачущую сестренку, обещали приехать на каникулы и привезти ей что-нибудь интересное из школы Хогвартс. Успокоившись, она махала им ручкой. Детишки зашли в поезд с облегчением и, радуясь первому шагу на пути к школе, пошли искать себе место. В коридоре суетились старшекурсники, которые уже привыкли каждый год ездить на этом поезде. А для первокурсников здесь все было в новинку. Каждый паучок, сиденье, стеклышко, тряпочка, рычажок – все было новым и неизведанным. Близнецы нашли себе место, купе было пустое. Положив вещи, они сели на места и начали разговаривать о учебе, каждый старался похвастаться, что он прочитал в новых учебниках. В этом бою девочка проиграла, но не расстроилась, она пообещала брату все выучить быстрее всех остальных. Поезд тронулся, и девочка решила пройтись по коридору, в купе к ним подсели еще первокурсники, ее брат охотно общался с ними, а девочка ушла. Идя по длинному коридору, она опустила голову и изучала свои шаги, их длину в меру своих маленьких ножек. Идя, она не смотрела вперед. Резко в нее кто-то врезался, она упала, а этот кто-то перекатился через первокурсницу со звонким смехом, который донесся впереди. Темноволосая подняла взгляд и увидела перед собой двоих мальчишек ее же возраста. Один был с темными, как смоль, волосами, красивыми глазами, в очках. Он как раз громче всех заливался звонким, заразительным смехом. Другой, что перелетел через упавшую девочку, был мальчик необычайной красоты, статность даже в таком возрасте уже показывала его знатный род. Его пронзительные стальные глаза, длинноватые темные волосы, улыбка белоснежных зубов – вот мальчик, который был достоин красоваться на обложке журнала "Юная ведьма: часть про юношей". Не то что там эти модели! Девушка надула губы, хотя было огромное желание рассмеяться, но она решила свредничать.
— Тебя родители не учили смотреть, куда бежишь?А? — огрызнулась девочка.
— Извини, я не хотел. Забыл свои очки в чемодане, тем более ты такая мелкая и незаметная, что я даже перелетел через тебя! — засмеявшись, темноволосый парень посмотрел на своего друга, который изображал полет.
— Дурак! — буркнула девочка и, встав на ноги, отряхнулась. — Совсем это несмешно!
— Да? Несмешно? Хм, как истинный ценитель юмора, может, ты покажешь нам, занудам, как надо шутить?
— Вот еще! Больше мне заняться нечем! — вздернув носик, она пошла подальше от безбашенных мальчишек, но один нагнал ее и, улыбаясь, спросил:
— Как тебя зовут-то хоть?
— Тебе то зачем?
— Нужно знать заранее, над кем издеваться все семь лет! — красивый мальчик громко засмеялся.
— Посмотрим еще: кто над кем! Джульетта Уайт меня зовут, — без тени каких-либо эмоций проговорила девчушка и пошла дальше, услышав крики в ответ:
— Я Сириус Блэк, а это мой друг Джеймс Поттер!!!"
После этой встречи Джульетта была счастлива. Шутки, розыгрыши, дружба – все это завязалось очень быстро и надолго. Каждый новый день, новые радости. Уайт и сама не заметила, как привязалась к Сириусу, влюбилась в него. Только потом осознав это, она ужаснулась своему исходу. При первой встрече она, конечно, увидела всю красоту парня, но вот его характер и манеры просто отвратили ее, она считала его до безумия противным мальчишкой, но со временем она привыкла. Ведь это так просто – привязаться к человеку и заидеализировать его до невозможности. Все недостатки уходят на задний план, видишь только все в ярко-розовом свете, для тебя твой идеал самый лучший и его место в твоем сердце непоколебимо, даже если он сам попытается испортить свое место на триумфальной колонне. Гриффиндорка отпустила Адамса и, потерев ладони, решила зайти в таверну. Сжав ручку, она почувствовала соприкосновение холодного металла и теплой кожи, толкнув дверь, открыла ее и вошла внутрь. Карие глаза немедля начали искать глазами знакомое лицо, взгляд, силуэт… Один, два, три, четыре… Десять… Все не те… И тут…
Стук-стук-стук – сердце в бешеном ритме забилось в груди, шарахаясь о ребра, словно безумное животное, которого закрыли в клетке. Он жив, жив! Это было главное, но нет… С кем он сидел? Кейт Лавли. Та, которая хотела убить его, та, которую должна убить Уайт, если бы она поранила Сириуса. Но, на утешение, с ним все было в порядке, даже более того: он наслаждался жизнью в полной мере. Это было больно… Знаете, когда режешься обо что-то не так больно, ты понимаешь, что это случайность, а когда сам, например, берешь нож и, сжимая лезвие в ладони, резко дергаешь – жуткая боль. Ты сам виноват, сам все это сделал… Так было и сейчас. Уайт сама подтолкнула Сириуса и их отношения к этой грани, с которой они спрыгнули, но в разные стороны. Гриффиндорка почувствовала, как сердце стучало быстро и тут перестало стучать, падая куда-то в пустоту. На душе свистели ветры безумия, боли, безысходности, беспомощности. Она не знала, что теперь делать, ведь все изменилось, теперь все-таки он ушел. Он целовал Кейт, он был близок и делал это не просто так, видно было, что между ними искрятся необъяснимые сильные чувства. Делать ничего не сделаешь, Джульетта почувствовала приступ, она не могла ничего сказать, но, выдавив грустную улыбку и утерев слезы, она шагнула вперед и подошла туда, где сидела эта пара. Кашлянув, она сжала в руке свою палочку.
— Я вам немного помешаю, простите. Сириус, я рада, что ты жив… Кейт, ты тоже, надеюсь, в порядке. Просто я… — взгляд Джулс не сводился с парня, в ее глазах сейчас была чистейшей воды беспомощность, в своем шоколадном взгляде, нежном, она открыла парню душу, когда смотрела на него. — Я искала тебя, Сириус, чтобы попросить прощения. И, в общем, неважно… Главное, что с тобой все хорошо, и я рада. Честно. Я… я… я… — внезапно она осознала, что сейчас заплачет, зарыдает в голос, упадет на колени и просто растает на этом месте, сгорит и станет пеплом.
К горлу подступил ком, Джульетта открывала рот, словно рыба, было больно видеть это, но она не могла больше ничего сказать. Улыбнувшись, она развернулась и пошла к выходу. Что еще было нужно? Она убедилась, что Сириус жив, ее совесть почти чиста, она была рада, что любовь всей ее жизни счастлив сейчас, и неважно, что не с ней… Шагая, она чувствовала, как по щекам льются слезы, такие горячие, что обжигали кожу на щеках, оставляя прозрачные и мокрые дорожки за собой…
"Неужели конец?"
/Парк/

Отредактировано Juliette White (2009-07-31 15:39:41)

Я вижу как вы все скользите вниз,
и нет смысла вас в этом винить. ©

Осень. Пора дождей, серости, потухающих красок и обострения «чувства прекрасного» у людей искусства. Ей всегда казалось, что осень любят только шизофреники с маниакальной тягой к сырости, но сейчас всё стало по-другому, слишком по-другому, чтобы поменять мнение об этом времени года. Она стала частью осени, её дождём, обрушивающимся на Париж последние сутки, оставляя после себя большие лужи, где отражалось переменчивое облачное небо Франции.
Анна подняла глаза к небу и чуть усмехнулась серости красок, густо заполнившим небосвод. Сколько она уже так стояла? Достаточно, чтобы её чуть не сбила свора детей на велосипеде и шея неприятно заныла. Охнуть и отпрыгнуть, защищаясь руками от брызг из лужи, зло сверкнув глазами, в сторону убегающей компании. Сейчас любая мелочь могла вывести её из себя, иногда казалось, что лучше изолировать девушку от посторонних личностей. Анна вздохнула и поправила светло-бежевое пальто и, аккуратно, стараясь не наступать на многочисленные лужи, направилась в сторону деревни. Захотелось забыться и лучший вариант был напиться, в последнее время она стала слишком часто прибегать к этому способу расслабиться. Может, это глупо и показывает слабость, зато помогает, тем более, что Францию потрясли недавние события в магической Англии, а именно в Хогвартсе, английской Школы Магии и Волшебства. Она рухнула, хотя казалась всем непобедимой, но факт остаётся фактом, Школы больше нет, а учеников переселили в Шармбатон. Великая трагедия, ничего не скажешь. Блондинка чуть мотнула головой и подошла к таверне, толкнув деревянную дверь, она оказалась в тёплом помещении, где распространялись различные ароматы еды и едва уловимый аромат горящих в камине поленьев, именно за такую обстановку она любила это маленькое заведение. Только его название оставляло неприятный осадок на языке. Мечта. Когда-то и у неё была мечта, жаль её втоптали в грязь, и она разучилась мечтать. Пусто, даже не больно. Софи оглянулась в поиске свободных мест, параллельно рассматривая присутствующих. Ни одного знакомого лица, помимо официантки, приятной девушки с кудрями цвета молочного шоколада, отдающие рыжиной в неверном свете ламп, немного печальным взглядом и располагающей улыбкой. Однажды, эта самая располагающая улыбка буквально выудила у пьяной мисс Дело подробности её жизни, она всё рассказала ей, а потом.. Потом было душно, сладко и позволило действительно забыться. Да-да, Вы не ошиблись, девушка из благополучной богатой семьи напивается в местных заведениях и ведает свои проблемы желающим, а затем утаскивает их в укромные уголки. Только думаю, что белый конверт, появившийся в постовом ящике Клер (так зовут официантку) от анонимного друга, в котором лежала приличная сумма, не был ошибкой посыльного и у его появления даже был повод. Француженка неопределённо махнула рукой в сторону той самой официантки, вызванные лёгкой ностальгией воспоминания быстро улетучились куда-то в закрома сознания. Девушка присела за столик возле окна и скинула с себя пальто, продолжая оглядывать посетителей.
— Здравствуй, Анна, — голос где-то над ухом, — что закажешь?
Блондинка вздрогнула и чуть повела шеей, оглядывая через плечо.
— Добрый вечер, Клер. Мартини, — сладким голосом произнести, возвращая взгляд к присутствующим, невольно скользнуть глазами вверх, открывая взору Софи «прекрасную» картину, в которой участвовали двое, которым было явно хорошо друг с другом. Слишком хорошо.
— …с водкой, двойное, — облизнуть вдруг пересохшие губы, не отрываясь следя за движениями этих двоих. Неприятные воспоминания резанули по сознанию словно нож по горлу, на секунду ей показалось, что она задыхается. — И сигареты, — на истеричной ноте произнесла и опустила глаза, разглядывая шероховатости поверхности  стола. Сердце бешено колотилось, разрывая грудную клетку, ноги нещадно сводило, от тяжёлого дыхания начало саднить горло. Уже давно пары не вызывали у неё таких эмоций. Просто это было их место. Когда-то. Давно. Почему вся жизнь разделилась на «до него» и «после него»? Аня остервенело провела руками пол лицу и поджала губы.
— Всё? — чуть обеспокоенный голос официантки, знающей пристрастия Софи.
— И, — Дело взяла себя в руки, мысленно отхлестала себя по щекам и перевела взгляд на девушку, — ты не знаешь, что это за воркующая парочка на втором этаже? — обворожительно растянуть губы в улыбке и похлопать ресничками, добиваясь нужного эффекта.
— Это англичане из разрушенного Хогвартса, — тяжело сглотнув, ответила Клер и унеслась выполнять заказ, оставляя Софи наедине со своими мыслями наедине. Странно, но разбивать пары скоро может превратиться в её хобби. Посмотрим, что может сделать девушка с разбитым сердцем, обвиняющая весь мир в своём несчастье. Добро пожаловать во Францию.

Отредактировано Anne-Sophie Deleau (2009-07-06 03:54:07)

Ей впервые в жизни хотелось все бросить и уйти. Впервые в жизни Андреа Каллаган была готова признать свое поражение, бросить карты на стол и гордо удалиться. Зачем надо было вообще лезть в этот портал? Сначала делай - потом думай, таков основной принцип у каждой из сестер. Вот, они сделали. Теперь Хогвартс разрушен, каждую секунду ожидается нападение врага, да еще и пришлось переехать в Шармабатон, французскую школу магии. Блондинка в который раз корила себя за несообразительность. Надо было остаться в своем времени. Когда все вокруг было давно знакомо и неприятности можно было нажить разве что прогулявшись по Запретному лесу. А сейчас... Сейчас нужно искать положительные стороны путешествия во времени, иначе Каллаган от уныния решит избавить мир от своей прекрасной личности. Для начала, она познакомилась с новыми людьми. Для Андреа одиночество равносильно смерти. Она всегда боялась оставаться наедине со своими мыслями. Они всегда уходили в глубокий пессимизм... Во-вторых: их путешествие не было слепым спонтанным шагом, сестры преследовали благородную цель (ну ладно, совсем не благородную) в лице Сириуса Блека. И в-третьих! Выпивка в будущем гораздо лучше. Андреа уже успела самоотверженно продегустировать все предложенные ей напитки. Недовольна осталась только шампанским. Потому что парень, его предложивший, был не во вкусе блондинки.
Итак, после злосчастного бокала шампанского Андреа направлялась в таверну. Мысленно она уже заказала себе бутылку виски и расплатилась с официантом очаровательной улыбкой, в ответ на которую услышала бы "За счет заведения". Поиски питейного заведения блондинкой тоже достойны упоминания. Сначала ее, как истинную блондинку, занесло в сторону парка. Девушка она упрямая, дорогу спрашивать сама не собиралась. Далее на пути Андри встал сувенирный магазин. Завидев там отдел со спиртным, она уже собиралась там задержаться, но, увы, кассиром оказалась женщина, а платить наличными Каллаган никогда не любила. На выходе ей повезло - нашелся очаровательный юноша, который по-английски знал всего пару фраз (и главное, знал слово "таверна"!) и был на седьмом небе от счастья, когда Андреа выпытывала у него местонахождение нужного ей объекта.
"Милый, но я люблю, чтобы парни понимали все мои слова" - единственная мысль мисс Каллаган о новом знакомом. Достигнув таверны, Андреа всеми доступными ей способами пыталась быстро попрощаться с пареньком. "Ну не знаю я французский! Шлепал бы ты отсюда. Бонжур тебе, или бонсуар, что там у них говорят на прощание..."
Да, в маггловской школе определенно надо было усердно учить французский. А вместо этого Каллаган прогуливала все уроки по иностранному языку, нередко пропуская и родной английский. Однако, и столь малых знаний хватило, чтобы найти таверну.
Андреа толкнула дверь вперед и оказалась в светлом просторном помещении. Несмотря на солидную вместимость, не более половины столиков оказалось занято. Каллаган остановилась у входа, высматривая одно знакомое лицо. Где-то тут должна находиться еще одна блондинка в законе, мадемуазель Селеста Каллаган.
Откуда-то сбоку нарисовался официант, окинул новоявленную посетительницу оценивающим взглядом, улыбнулся и бодро пролепетал что-то по-французски. Андреа подняла брови в полнейшем недоумении.
- Натуральная блондинка, - произнесла она, показывая пальцем на свои волосы. - По-английски и медленно, пожалуйста.
Впрочем, на официанта она больше не смотрела. В дальнем конце зала Каллаган заметила свою любимую сестренку, одиноко сидящую за столиком.
- Мартини со льдом, - обратилась Андреа к официанту, не беспокоясь о том, понял ли он ее слова. "Мартини" - одинаково на всех языках. Мгновенно забыв и о парне, и о своем пессимизме, Каллаган направилась в сторону Селесты.
- И почему моя сестра сидит одна? - возмутилась блондинка, усаживаясь на стул напротив второй блондинки. - Ты позоришь нашу фамилию.
Такие разговоры у них редкостью не были, потому едва ли Сел на это обидится. Заметив на столе пустую тарелку, Андреа пожалела, что не заказала себе ничего перекусить. Она начала старательно высматривать официанта, который даже мартини приносить не спешил.
- Андри, - серьезный тон Селесты вырвал вейлу из потока мыслей о еде. - Напряги все свои блондинистые мозги, которых у тебя и так немного, и послушай меня...
И затем пошел приукрашенный и безумно подробный рассказ о сцене в таверне - Блек, Кейт и все-все-все. В целом, Каллаган не особо слушала. Снова будто из неизвестности царственной походкой к их столику подгреб официант, доставив на место назначения бокал мартини и счет. Сел, не отвлекаясь от болтовни, выложила несколько монет в оплату за все съеденное и выпитое за вечер. Андреа она даже не спрашивала - если у это особы и водились деньги, то их существование никогда не оставляло за собой следов.
- ... и свалил отсюдова. В бар, я думаю, - вот и сказке конец. Несколько секунд Андреа сидела в ступоре.
- Тогда почему мы еще здесь? - блондинка резво вскочила, едва не опрокинув стол, а вместе с ним и свой бокал. Схватив вторую блондинку за руку, Андри потащила ее в сторону выхода.
"Лучше тебе оказаться в баре, Сириус Блек. Или блондинки устроят камеру пыток", - третьего, как обычно, не дано.

>> Бар «Vent sauvage»

Здравствуй, моя радость.
Легкое прикосновение и улыбка. И вот тебе спокойно и тепло. Ты дома. Шум и суета вокруг совершенно не волнуют. Разве это имеет какое-то значение сейчас, когда тебе тепло улыбается дорогой человек, в воздухе веет чуть горьковатый вкус сигарет и очаровательный молодой человек уже ставит перед тобой столь желанный в данный момент напиток.
Бокал тюльпановидной формы на одну треть заполненный янтарной шотландской жидкостью. Гадость. Скажут многие, лишь почуяв аромат или сделав первый неуверенный глоток. Удивительная шотландская гадость. Джоан улыбнулась официанту. Долгожданный бокал был в руках. Молодой человек все еще стоял рядом со столиком, ожидая приговора.
Посмотреть. Понюхать. Посмаковать. Проглотить. Плеснуть воды.
Посмотреть… Свет таверны не давал в полной мере рассмотреть содержимое бокала. Светло-желтый или коричневый? Бочонок был использован впервые или все же нет. Официант чуть отодвинулся в сторону. Тардье хмыкнула. Это тебе не поможет, мой хороший. Светло-янтарный. Легкий кивок головы.
Понюхать… Джоан повернулась к официанту. Парень кивнул головой и подал стакан воды. Тардье благодарно улыбнулась. Молодой человек ответил учтивым поклоном и удалился.
- Новенький? Слишком галантен для здешних мест. - Прошептала Джоан себе под нос, чуть разбавляя виски водой, дабы освободить его аромат. - Ммм… восхитительно…
А у меня разве бывают планы?
Быстрый взгляд на Анну и ухмылка. Какие планы, какое планирование. Живем сегодняшний днем. Есть только здесь и сейчас. По крайней мере, для нее. По крайней мере, на этой недели.
Посмаковать… Сделать маленький глоток. Легкий перцовый привкус, свежесть цитрусовых тонов, смягченных сладкими нотками. Односолодовое. Шотландское.
Проглотить… Мадара… Восхитительно…
- Из всего английского я предпочитаю только виски, да и то шотландское. Англичане… – Джоан сморщила носик. - Слишком консервативны. Слишком джентльмены. Слишком спокойны. Слишком тщеславны. Мне продолжать?
Она всегда давала англичанам четкую характеристику. Так учил дед. Так рассказывала мать. Так помнила она. Грандиозность и оригинальность в окружающем мире. Монументы. Парки… И если оригинальность еще можно было как-то понять, то грандиозность…
- Какого черта… - Толчок. Меньше чем через минуту еще один, но уже куда сильнее. Так. Землетрясение. Довольно сильное. Сотрясение здания, колебание мебели. Хлопают двери. Трещины в оконных стёклах. Нам необходимо. – Стой. Землетрясение. На улицу нельзя. В две…
Девушки выскочили на улицу. Руки тряслись. Звуки пропали. В голове картинки быстро сменяли другу друга. Первая медицинская помощь. Необходимые заклинания. Страницы книг. - Землетрясение. – Тардье нервно хихикнула. - Во Франции… – Джоан сделала шаг вперед. - Анна? - Весь калейдоскоп красок и звуков лавиной обрушился на Тардье. Кричащие люди, беготня, паника, громадные растения, Анна на коленях. - Анна! - Мысленная оплеуха самой себе и палочка уже наготове. - Вставай. - Джоан подхватила подругу под локоть и резко дернула на себя. Попытка оказалась неудачной. - Черт. - Тардье переместилась вперед, загораживая собой Анна. Давая возможность подняться. Гигантские растения за считанные секунды «выползали» из-под земли, распуская свои щупальца, хватая людей. Думай, думай, думай, думай… - Бомбардо - Приближающая плеть повержена. Быстрый взгляд за спину. Вставай же… - Пиро - Джоан злобно улыбнулась. Две ближайшие плети загорелись. Несколько чуть отпрянуло назад. Боимся огня? Жара? Света? Не может быть… Силки? - Люмос Солем. – Нерешительное бормотание. Такого не может быть. Такие мощные. Слизкие, ползучие из-под земли. Влажность? - Люмос Солем. – Более решительно. Луч света озарил небольшой участок, отгоняя растение. Несколько секунд можно было передохнуть. - Слишком сильное... Рассвет… – Тардье с надеждой посмотрела на горизонт. Небо уже начало светлеть. Несколько неудачных атак назойливого растения, ожог на руке, минус n-е количество нервных клеток и долгожданный рассвет. Джоан глубоко вздохнула и опустилась на холодную землю. Мокрый плащ? Грязные туфли? Порванное платье? Разобранное колено? Растрепанная прическа? Ничто… Живы.
- Анна? - Тардье оглянулась. Подруга обнаружилась неподалеку. Всего несколько шагов. - В школу. – Наплевать на пальто. Все потом. Хозяин таверны вернет. Возможно. Нет. Что ж. Оно ей все равно не очень нравилось. - Еще один пункт в колонку "Почему я не люблю агличан". – И все же ночь была интересной. Тардье хмыкнула, устало смахнула челку с глаз и поплелась в школу, махнув рукой, приглашая Анну последовать за ней.

Отредактировано Jeanne Tardieu (2009-08-23 12:05:35)

С довольной улыбкой Маргарет сидела на деревянном полу, привалившись к стене. Холодный камень неприятно упирался в спину, но было, в общем-то, все равно. Все равно? Все равно. Одинаково, фиолетово только потому, что когда что-то не безразлично – это очень больно. Поэтому Крессвелл научилась смотреть на этот проклятый мир с высоты своего пофигизма. А раньше, до Азкабана, думала, что не все равно. Дурой была.
Сначала, как только посадили, сбежать хотела, да сил не хватило. Думала, что сойдет с ума, но не сошла. Рычала, билась об стены и чуть ли не грызла решетки, а потом пыталась добиться чего-то от Дементора. Потратила кучу сил, а потом поняла... Поняла, что не сбежит, так как не ждал никто. Больно было. А потом Лорд пал. Как узнала – прорыдала двое суток, отключилась на неделю, а когда очнулась, поняла, что бежать уже нет смысла. Сломано все, разрушено все. Мелькала слабая идея все же вырваться, собрать своих, да только кого собирать? Кто по тюрьмам, кто на дно залег. Да и кого искать, если почти никого не знаешь? У Пожирателей имен не называют. Дурой была, наивной. А потом… Потом выпустили: дали вещи, вернули палочку и отправили гулять на все четыре стороны. Долго пыталась устроиться в жизни, нашла пару старых знакомых с клеймом на руке, да и получила себе место.
А вот одного только понять не могла: зачем Лорду младенец? Допустим, младенец вырастет опасным противником – тем лучше! Достойный враг дороже иного друга. Тем более что пока бы он вырос, мы бы успели выиграть войну, будь Том жив. Неизвестно еще, на чьей бы стороне тогда парень оказался. Может, так оно все и сложилось, потому что Лорд тоже не чувствовал своей правоты…
А потом Лорд возродился, и Маргарет вынырнула из бездны алкоголя и отчаяния. Лорд… Ей бы с ним поговорить, но все равно. Уже все равно, пусть даже одно дело семнадцатилетняя девчонка, преклоняющаяся перед своим повелителем, который, черт возьми, того стоит, другое дело женщина тридцати лет, которая не спорит с командиром во время войны, а третье – встреча ветеранов после десяти лет тюрем. Пора бы уже и с именами разобраться, и с отношениями.
Все считали, что идея Пожирателей в силе. Но разве две дюжины отчаянных против всего магического мира – это похоже на компанию выбирающих сторону силы? Или наши чистокровки каждое утро вызывали на дуэль полукровку Дамблдора, а он прятался? А ведь все были отважные и сильные люди, а когда Том погиб, оказалось, что у всех дети малые. Хотя если бы его так сильно не боялись, это выяснилось бы раньше. Я-то была готова, если ребенок, отдать его и идти на смерть, а многие нет.
А впереди, позади и рядом – Азкабан. Сегодня видела во сне, как бросается с голыми руками на дементора. Жуткое воспоминание. Из Ада через Коцит. Только Данте по льду прошел, а она сквозь лед. Наверняка стонала во сне, как в Азкабане. А проснулась с палочкой в руках и со слезами на глазах. Уже сорок, а это не то время, когда можно бравировать фальшивой черствостью и «печатью тьмы» на челе. Сейчас время тех, кто готов быть мертвым ради того, чтобы выжить.
Рэт легко поднялась, проверив наличие в креплении второй палочки и ножа, собрала волосы в небрежный хвост и улыбнулась. В бою у нее твердая рука и холодная голова, а все эмоции приходят до и после. Пора идти на дело. Она уже знала свою жертву, знала немало из его биографии. Он привлек ее внимание тем, что проработал два года на проклятой должности. Уже то, что его на нее взяли, свидетельствовало о его хороших отношениях с директором. Таково было субъективное мнение Маргарет. Возможно, Хэйс даже входил в Орден Феникса. Это было бы настоящим подарком для нее, для нее и для Лорда. Маргарет была не слишком честолюбива, но мысль о плененном орденце согревала ее душу приятным теплом – почти как выпитое виски два часа назад. Алкоголь помогал отодвинуть в сторону лишние эмоции, а это было кстати. Это не первая ходка, но за свой новый образ Рэт опасалась. Сможет ли она изобразить из себя слегка глуповатую блондинку, девушку с Прытко Пишущим Пером, сотрудницу женского журнала? Она была уверена, что сможет, но червячок сомнения нет-нет, да проползал в душу.
Перед тем как зайти в таверну из своего полутемного номера в одном из постоялых дворов, Маргарет задержалась у входа, разглядывая себя в отражении стеклянной двери. Постаравшись стереть из глаз серьезное выражение и налет презрения, женщина навесила на лицо максимально обаятельную улыбку и толкнула тяжелую дверь. Дзынькнул колокольчик над дверью, приветствуя непрошенную гостью. Хэйса она заметила сразу, выявив его из группы девушек-учениц. Он сидел почти в центре зала, что несколько усложняло задачу – на центральных столиках в любом случае будет сосредоточено внимание большинства. Несколько секунд, что она стояла на пороге, будто не решаясь войти, она потратила на обзор поля действий и на разглядывание объекта. Какой красавчик… Жаль будет портить такую красоту. Хэйс действительно был красив. И рядом с ним стояла минеральная вода, что вызвало у Маргарет на лице мимолетную досаду: раз он не пьет, усыпить его бдительность будет куда сложнее. План возник в голове сам собой. Решительным шагом блондинка направилась к барной стойке мимо их столика и за метр до стула сидящего неловко упала, сломав каблук. Большие голубые глаза криком о помощи взметнулись к мужчине, на хорошеньком личике появилась гримаса боли, хорошо читаемая за плотно сжатыми губами. Ну, давай же... Твой ход. И Маргарет напряженно ждала, пытаясь понять, заглотит ли рыбка приманку. Девушка выглядела весьма живописно, мужчина просто не мог не купиться. Но если она переоценила в нем готовность помочь женщине и недооценила его ум? Нет, такого не может быть. И в конце концов, как ни парадоксально, других мужчин рядом не было.

Отредактировано Margaret Av. Cresswell (2009-08-25 12:08:46)