...На дворе стоял тихий и хрустящий месяц октябрь, на крышу маленького, но с виду уютного домика падали последние жёлтые листья, а в окна этого же дома бил дождь. В гостиной этого маленького и уютного домика сидели двое и… и маленькое дитё рядом с ними, на вид около двух лет.
- Нам не нужен второй ребёнок, Маргарит. Ты не понимаешь? Ты сама не понимаешь? – довольно высокий отец прогуливался по мягкому ковру комнаты и нервно глядел на женщину средних лет.- Посмотри на него,- мужчина кивком указал на маленького, который увлечённо теребил в руках игрушку.- у нас уже есть сын… зачем же нам ещё ребёнок?
Женщина тихо обомлела и посинела. От любимого мужа, верного друга и самого лучшего товарища по жизни она могла ожидать любое, но не такое гадкое предложение.
- Что ты говоришь? Не смей так говорить! Он уже живой, он уже живёт… - девушка прикрыла глаза и одной рукой крепче обняла сынишку.- Это глупо, Джонатан. Так нельзя.
На этом неспокойный осенний разговор подошёл к логическому концу и мужчина, поняв, что любимую жену разубедить нельзя, тихонечко подошёл к ней и обнял за плечи.
- Мы обязательно справимся…- и улыбнулся, переведя взгляд на своего сына.
Листопад кружил в сумерках неба, всё пьянило голову и разум, всё было необыкновенно волшебно.
Год спустя.
В самый обычный зимний вечер, когда пелена ночи окутывает рано, а на небе красуются миллионы миллионов звёзд, а за ними кроются неизвестные галактики, молодая семейная пара – Криви, наблюдала за маленьким комочком.
- Ему уже полгода. Большой мальчик.- С этими словами, мужчина легко провёл кончиком пальца по пухлой щеке.- Наш Дэннис…
Женщина, видя всё происходящее, не переставала улыбаться и обратилась к старшему сыну:
- Смотри, Колин, это твой младший братик. Вы должны жить дружно и никогда не обижать друг друга. Дай ему пальчик, видишь, он тянется.
Малыш потянулся своей маленькой ладошкой, а маленький комочек крепенько сжал пальчик старшего брата, сжимая и чему-то улыбаясь. Маленькие, с полкопейки янтарные глаза весело светились, и даже пальчики ног чувствуя приятное напряжение вздрагивали и дрожали.
Четыре года после описанных выше событий.
Весна. Месяц май. Маленькому комочку уже почти пять, и он весело носится за старшим братом по пахучему саду. Весенние цветы полностью окружают маленьких мальчиков, а ещё сонные, едва проснувшиеся пчёлы жужжат над ушами и пугают одним своим видом. Внезапно – страшный визг и младший бежит к брату, спотыкаясь и захлёбываясь слезами.
- Она, она, она меня укусит! – Дэннис быстренько залетел за могучую (ещё бы х)) спину старшего брата и высунул курносый нос из-за плеча.
- Кто тебя укусит? – старший посмотрел за плечо и вопросительно взглянул в напуганные от ужаса глаза маленького.
- Пчела укусит. Побей её, Колин! – он недовольно морщится и слегка подталкивает брата вперёд, к противной пчёлке.
- Ты трусишка, Дэннис. Не дури, иди сюда. – вытащив брата из-за спины, он внимательно вглядывается в глаза и берёт брата за ладонь, которая от стресса слегка похолодела.- никто не не съест. Всё, успокойся.
Младший облизнул губы и недоверчиво стал смотреть то на брата, изучая, то на большие цветы в саду.
- Я верю. Верю тебе, Колин.

Ровно четырнадцать месяцев later.
- Я не пойду, не пойду я в школу! Колин говорил, что там мучают! И еда там невкусная! И домашние задания! А ещё он говорил, что там летают большие пчёлы, огромные, как шары, а ещё там водятся динозавры! – Дэннис размахивал руками и удивлённо хлопал глазами. – а перед школой мне придётся делать прививку… мааам, прививка это больно?
Русоволосый мальчик с весьма умным выражением лица стоял на кухне, на стуле и смотрел на мать, которая резала морковку в суп, а маленький дожидался кусочка, который ему всегда доставался.
- Во-первых не слушай брата, во-вторых в школе не будет динозавров. – женщина улыбнулась и протянула сыну кусочек оранжевого овоща. – кушай, Воробышек. Нет, прививка не больно. Это – раз и всё.
Мальчик улыбнулся и стал грызть морковку, довольно хрустя и пошмыгивая носом.
- А ещё Колин говорил, что в школе будут девочки… А девочкам нравятся сильные мальчики. А Колин сказал, что я не сильный мальчик, а мамин и папин. И ещё девочкам очень нравится, когда их дёргают за косички и поднимают им юбки…- мальчишка густо покраснел.- Маам, а мааам… тебе тоже в школе… юбки поднимали?
Женщина рассмеялась, отправляя нарезанную морковь в кастрюлю.
- Ты чудо, Дэннис. Никогда не обижай девушек. Девушки ценят мужчин за красоту и ум, дорогой. В школе я была очень грозной особой и не давала таким мальчикам, как твой брат издеваться над собой, – женщина всё ещё радостно улыбалась, а затем быстренько сняла сына со стула и поставила на пол,- ты ведь большой мальчик, не топчись на стульях. Иди, позови отца и брата, будем кушать.
- Прививка – это точно не больно? Ни капельки? – малыш, видимо, не унимался.
- Самую капельку. Честно.
Вечером того же дня, двое ребят сидят в своей спальне и рассматривают книжки. Колин что-то своё из приключений, а Дэннис просто просматривает иллюстрации к какой-то сказке.
- А знаешь что, Колин? – начал младший.- Мама мне сказала, что в школе нет динозавров. И прививка не больно. И девчонок обижать нельзя. Я, вообще, взрослый…
Старший брат нехотя оторвался от книжки и перевёл взгляд на брата, чья макушка едва-едва торчала из-под лёгкого одеяла.
- Ммм… Может, мама тебе ещё и про аиста с капустой рассказала? - мальчик добро усмехнулся и, выползая из своей тёплой постельки, залез на поверх одеяла в кровать брата,- почему ты такой наивный, Дэннис? Конечно же, в школе нет динозавров, а девочки не любят такие штучки, как подколки. Ты ведь, джентльмен, верно? Нельзя быть таким наивным, нельзя, Воробышек.
Дэннис чуть улыбнулся. Он искренне верил тому, что был брату нужен и тому, что брат его самую малость, но любил. Ссорится с ним, хоть и редко, он не любил, и те дни, когда двое ходили, насупившись друга на друга, Дэннис переживал с трудом.
- А школе всё будет хорошо, ты мне обещаешь? – малыш, как всегда, был до предела любознателен.
- Обещаю. – старший улбынулся, и погладив млашего по макушке заполз оброатно в свою постель, котора чуть потеряла тепло. От данного обещания Дэннису стало причудливо хорошо.
- А теперь… расскажешь мне про капусту и аистов? – почти шёпотом спросил Дэннис, выключая свет лампы, последний раз осветив комнату хитрой, но детской улыбкой.
Примерно три года спустя.
- Но, отец! – десятилетний юноша, почти плача сидел на диване и обнимал большую подушку. – так нельзя… Ему пришло письмо, а мне не пришло…
Досадливо захныкал младший и насупился. Казалось, Колину повезло гораздо больше. Он, проучившись всю начальную школу, едет в странную школу. А ещё к нему приходили чудные люди в шляпах, именно к нему. Все забыли про маленького.
- Дэннис, успокойся. – стоявший неподалёку, рыжеволосый мужчина читал газету и поглядывал на мальчика. – помнишь, что они сказали? Через год он приедет на лето, через год и тебе будет одиннадцать…
Мальчишка досадно мотнул головой, и в знак протеста и ещё крепче вцепился в подушку. В глаза навёртывались слёзы, а от равнодушия отца закололо в животе.
- Ну, они ведь ничего не сказали про меня. Они говорили про Колина, он им подходит.… А мне.… А мне ещё учиться в школе. Я не хочу, я хочу с ним! – Дэннис явно не находил себе места. Внутри всё бушевало. Одна часть явно была рада за брата, а второй была завидно. Мальчик задумался, уходя в свои мысли.
- И ты туда поедешь, сын. Обязательно поедешь. А завтра мы проводим Колина. И ты тоже проводишь,- отец взглянул поверх газеты в глаза мальчика. – не плачь, ты ведь мужчина… он ведь тоже будет скучать. Иди лучше к нему, иди…
Мальчик послушно побрёл наверх, в общую комнату. В комнату, в которой оба брата прожили немного не мало десять лет. Десять общих лет, а теперь на ночь ему никто не принесёт мятный пряник. Захотелось плакать опять, но он вспомнил слова отца. Он ведь мужчина, и он тоже скоро поедет.
Провожать старшего, такого родного и тёплого брата было трудно, особенно ему, такому маленькому, наивному и растерянному. Отправлять его куда-то, за тридевять земель, на огромном поезде. И он плакал. Плакал и обещал писать письма. Каждый день.
- А хочешь – утром, днём и вечером, Колин? – Воробышек всхлипнул, уткнувшись носом в чёрную мантию. Старший брат лишь тихо улыбнулся и покрепче сжал трата в объятиях. Родители, стоявшие неподалёку держали чемоданы сына, а мама тихонько сопела в платочек. Женская сентиментальность, поймите правильно.
Поезд тронулся.
Третий курс, рождественское время.
Не отправленное письмо тринадцатилетнего Дэнниса своему брату.
«Привет, Колин.
Не поверишь, я решил тебе написать. Уехал ты ещё до окончания каникул, а мы опять поссорились. Мне ведь очень и очень понравились твои тапочки. Честно. Спасибо, теперь я обязательно буду собирать коллекцию тапочек. Тётушка Энн подарила мне какие-то скучные, а твои, с огромными улыбками мне понравились больше всего. Тогда ты назвал меня «мелкий и гнусный кусок…». Не такой я и маленький. Сегодня ходил в больницу и взвешивался. Вешу я, кстати, почти пятьдесят килограммов! И это на моё тринадцатилетнее, это очень хороший вес, мне сказали. Рост, конечно же, немного подкачал, но это ничего… люди и с 1.68 живут, ведь, правда? А я ещё и вырасти смогу, я буду пить много-много молока на ночь. Целый литр!
Знаешь, не обижайся слишком сильно. С одной стороны, ты даже прав… маленький рост, смешной пучок волос на макушке, безумные янтарные глаза и скромная улыбка… и правда, какая маленькая мерзость.… Хочешь, скажу правду? Сегодня, когда увидел в больнице симпатичную практикантку, я даже застеснялся и прикрыл покрасневшие щёки ладонями. И это заметила мама! Знаешь, как неприятно. Может, мне нельзя смотреть на девочек? Может, нужно смотреть только на мальчиков? Смотря на мальчиков, я почти не краснею. Только иногда, когда попадаются индивиды. И вообще, ты мой брат, я не могу об этом говорить с тобой. И знаешь, что мама сделала потом, когда увидела, что я стесняюсь? Она навала меня скромным чудиком, и шлёпнула меня по попе! Моя мама! Наша мама! Представляешь? Шлепнула по попе на глазах у всей больницы. Теперь я с ней не разговариваю. И вообще, всё чаще и чаще все называют меня скромным. Соседка, миссис Кэрт, заметив меня чистящим снег возле дома, попросила почистить и у себя, предложив за это парочку пирожков. А я отказался. Думаешь, глупо получилось? Я почистил её дорожку задаром, а она назвала меня щедрым и добродушным. В Хогвартсе тоже… учителя почти никогда на меня не злятся, и даже иногда ругают за тебя. Ты ведь не плохой, не плохой, просто твоя чудо-камера не даёт покоя половине прекрасного пола нашей школы. Кстати, о прекрасных половинах… В лично разговоре я расскажу о девочке, которая рассказала мне про девочку, которой рассказала ещё одна девочка, что ты ей безумно нравишься! От вспышки фотокамеры до разных носков на ногах! Представь себе!
Прости, Колин, мне нужно почистить клетку с филином. Ты не обижаешься, ведь, правда? Хочешь, я подарю тебе все свои запасы ирисок? Хочешь? Напиши мне ответ, обязательно! Через парочку дней я приеду. Не обижайся. Мама тоже скучает. Брат Дэннис.»
Лето перед пятым курсом юного Криви.
- Мальчик! Мальчик, не плачь. Сколько тебе лет, чтобы плакать? Сейчас мы немножко подстрижём тут, а потом тут, и немножко чёлку… - парикмахер, которая всеми силами утешала мальчика и просила не вырываться из кресла, держала в одной руке расческу, а во второй непонятное средство, для расчёсывания волос,- мальчик, аккуратно. Посмотри, какие у тебя волосы! Нужно подстричь… тихо, тихо, я ведь не злая тётка.
Дэннис недовольно поморщился и уселся в кресло получше. Паническая боязнь стрижки волос окутывала его по самые кончики. Он не любит парикмахеров, пчёл, больших жуков, зубных врачей, шоколадные конфеты, горький чай, ругань брата. А сейчас, когда он смотрит на самого себя в кресле, а его золотисто-русых волос касается рука парикмахерши и её ножниц… маленького передёрнуло. Нужно потерпеть. Совсем немножко, и его отпустят. Потом, он побежит домой к маме, папе и брату, к своему мышонку Челси, к серому филину, к тёплому уюту. А в начале сентября огромный поезд увезёт его обратно в осенний, свежий Хогвартс.
Опять взгляд в зеркало. Уже изучающий. Сколько же ему лет, чтобы так плакать? Ему тринадцать, почти четырнадцать. Скоро он поступит на пятый курс и будет с гордостью носить гриффиндорский значок и маленького мышонка в кармане. Если с лишней скоромностью можно бороться, то зачем же бороться с эмоциями? Будучи, очень скрытным, сейчас, сидя в неудобном кресле в теплый июльский денёк, он едва не расплакался. Какой бред, правда?...